Беспокойно бряцая бордовыми брылями, блаженный барон Бернштейн бездуховно бил баклуши. Баклуши безлико блестели. Базилик благоухал. Барон был безнадежно больным.

Великий воин Вальхаст внимательно вычищал вшей. Вши вопили. Воин вздыхал. Вечерело.

Грозно гыкая горлом, гневливый герцог Гай, громыхая голубыми гамашами, гнал голоногого горбуна. Гремел гром. Грел Гелиос. Горело гумно. «Гад! Гад! Гад! – гаркал герцог». Горбун горлопанил.

Дятел деликатно долбил дубовые доспехи диких данайцев. Добрый дед дубиной двинул дятла. Дятел дал дуба. «Душегуб! – донеслось до деда». День догорал.

Ездовые ерепенились. Епископ ехал ели-ели.

Ёлка ёжилась ёршиком.

Желтозубый Жан жадно жевал железные желуди. Желуди жеманно жмурились. Желваки Жана жутко желтели. Жан жирнел.

Зальцбургский зубр звенел золотыми зубами. Забрало зубра злобно зевало. Зоб забился заусенцами. Здоровье заканчивалось.

Исключительный испуг испытали испанцы, истязая итальянца. Используя интуицию, итальянец испарился из их испанской истязальни, искря искрами и идиотски икая.

Король кушал крупную коричневую курицу. Курицу - красавицу, курицу - козу. Коварная королева караулила короля. «Королю – капут, - крикнула королева, - кончай кушать курицу. Курицу – красавицу, курицу – козу». Короля контузило. Курица кинулась к кипящей, клокочущей каше. Качнувшись, канула к кромке. «Караул! – кривляясь кричала курица». Королева кидала курице коноплю. Кипя, курица клевала коноплю. Король клацал клыками.

Луизианский лорд ласково лизал латунные лилии. Лев лапами лупил лорда. Лоб лорда лилел, лик лупоглазился. Львиные лапы ломали лорда ломтями. Ласковый лев любил лилии.

Медведь медвежонком мылил медведицу. Менестрель мчался мимо медвежьего мезонина. Материя менестрельской мантии метала молнии. Мелкие млекопитающие мгновенно мертвели. Малиновые магнолии мигом меняли местоположение. Медведь метко метнул молодой мед. Менестрель мяукнул. Мозжечок менестреля медленно мертвел. Мрак манил менестреля. Медведи, мерзко мыча, молотками молотили менестреля. «Мало менестрелю, мало, - мычали медведи».

Норманны неожиданно напали на низину, населенную нубийцами. Неторопливые нубийцы нехотя наслали на норманнов неряшливых насекомых. Норманны нервно накрылись наперстками. Нахальный напор норманнов неуклонно начал ниспадать. Норманны несли никому не нужные надежды назад. Ночь надвигалась на незавоеванную низину.

Образцовый отряд орлеанцев, ощетинившись одними оглоблями, отбивался от одичавших овец. Одиннадцать овец обманом обошли отряд. Орлеанцы охали, оглядываясь. Орда овец окружала отряд. «Отступаем! – орали орлеанцы». Обнаглевшие овцы обезображено оскаливались. Остатки отряда отползали. Осень осыпала отважных орлеанцев оранжевыми осинами.

Плавно перегибая пальцы павиана, паладин пускал пузыри. Плюясь перьями, павиан пренебрежительно плюхал паладина по подбородку. Печень павиана противно пела пародию прощального похода. Павиан помер. Паладин положил павшего павиана под подушку. Печальная песня перебитой печенки перестала петься.

Радуга руками раздвигала равнины. Рыцари Рубиновой Розы ровными рядами рыли ров раструбами разбитых раковин. Река, рокочущим ручьем, рьяно ринулась размывать ров. Радуга рухнула. Рыцари ржали.

Столетний синьор Сулле силой стащил сопротивлявшихся сыроваров со скалы. Скала, сразу ставшая скользкой, со свистом сползла, сминая сосны. Сыровары сиротливо силились сбежать. Синьор стукал сыроваров сковородой. Сыр стекал со сковороды. Синьор свирепел. Сыровары слезно сморкались. Скалы содрогались.

Тевтонец трезубцем ткнул талию толстого тунца. Тунец тронулся. Тарелку трясонуло. Тевтонец, танцуя танго, тряс тарелкой. Тунец тревожно толкнулся. Тусклая тарелка треснула. Тунец трепыхался, терся, трещал. Тихо тикая, тягучая тоска теснила тело тевтонца.

Утром умные утки увидели убегающих удодов. Удоды убегали упорно, умом умножая увиденное. Утки, усмехнувшись, уверенно уселись у утеса. Убегающие удоды – удивительная увертюра.

Фанагорейцы фехтовали. Фокс филигранно фальшивил фиолетовым флагом. Флавий фестонил фомкой. Фалько фонтанировал. Фаланга фанагорейцев финишировала.

Хищный хряк хвостом хватал хорька. Хорек хитро хихикал. «Хам, - хохотал хорек». Хряк хмурился.

Чокнутая чернавка, чудом чавкала чечевицу через чугунную чашку. Чернавке чудилась чудесная чистота.

Шериф шептал швеям: «Шейте шелком шелестящие шарфы». Шел шестой швейный шабаш.

Щегол, щуря щеки, щелкал щавель.

Эполеты эликсиром экранировали эхо.

Юбка ютландки ютилась южнее юродивого юрка.

Яблоки яка ярилось ярче ярма.